Золотые миллиарды

Не существует никаких технических, экологических или экономических препятствий к превращению нынешнего «золотого миллиарда» благополучно живущих землян во многие миллиарды или даже триллионы. Все реальные препятствия на этом пути так или иначе связаны с извращённой психологией и политикой.

Противопоставление примерно миллиарда граждан самых высокоразвитых государств и всего остального мира общепринято — и во многом справедливо. Конечно, средний обитатель пригорода в грандиозном мегаполисе, протянувшемся от Бостона до Вашингтона (его так и именуют BosWash) по образу жизни не слишком похож на типичного компьютерщика из Кремниевой долины на противоположном побережье тех же США — не говоря уж о рядовом лионце или амстердамце. Но всё же общего между ними несравненно больше, чем между любым из них и жителем (даже очень высокопоставленным) Пекина, Каира или Бомбея.

И уже несколько десятилетий разительная разница между «золотым миллиардом» и остальным миром имеет столь же общепринятое объяснение. Планета Земля не слишком велика. Соответственно и запасы любых жизненных благ на ней хотя и велики, но всё же конечны. Следовательно, конечно и число людей, имеющих возможность всеми этими благами пользоваться. Если же людей на Земле оказывается больше этого магического предела, возможен один из двух исходов. Либо все без исключения оказываются изрядно ограничены в своих возможностях и существуют хотя и равно, но нищенски. Либо какая-то ограниченная группа, численно соответствующая земному потенциалу, прибирает все эти блага к своим рукам, а остальные земляне получают единственную ничем не ограниченную возможность — вымирать с голоду и холоду, пока общая численность населения планеты не вернётся к неизбежному пределу.

Впервые идея пределов роста человечества сформулирована в докладе, подготовленном под руководством Дерека Медоуза по заказу сообщества видных учёных и политиков — Римского клуба. Доклад «Пределы роста» нашумел немало. Но общеизвестной и общепризнанной в широчайших массах идея ограниченности возможностей Земли стала вследствие активной и эффектной агитации поборников охраны окружающей среды. Их вождь Пол Эрлих оказался не только неплохим биологом, но и блистательным пропагандистом.

Правда, грозные пределы довольно затруднительно вычислить теоретически. Хотя бы потому, что не слишком ясно, какие потребности людей следует отнести к необходимым для выживания, а какие можно считать бешенством с жиру. Особенно если учесть, что человека отличает от животного не в последнюю очередь намного ярче выраженная потребность в излишнем, для выживания необязательном.

Потребности меняются постоянно — и далеко не всегда в сторону увеличения расходов на их удовлетворение. Например, развитие телекоммуникаций заметно сократило весьма затратную потребность в перемещениях людей. А современный персональный компьютер удовлетворяет ещё и немалую часть потребностей в развлечениях, заменяя многочисленные независимые — и в сумме заметно более дорогие — устройства вроде телевизора, магнитофона и проигрывателя лазерных дисков. Правда, сейчас на этом рынке новый бум — но только в сфере переносных устройств, для которой универсальные компьютеры пока недостаточно компактны. Да ещё перекупщики авторских прав поощряют развитие независимых устройств, лишённых возможности копирования. Но претензии этой группы противоречат магистральному направлению прогресса — а потому вряд ли будут удовлетворены. Потребности же остальных граждан, как видно, можно удовлетворять при очевидном сокращении затрат.

К счастью для пламенных экологистов, нужные им данные лежали на поверхности. Если миллиард землян столь разительно отличается образом жизни от всех прочих — стало быть, именно этот миллиард Земля и способна прокормить без потерь и повреждений. С лёгкой руки Эрлиха и его соратников по свету пошло гулять выражение «золотой миллиард».

Кстати, выражение это не меняется с тех самых пор. Ибо численность населения богатых и высокоразвитых стран, хотя и выросла, но не настолько, чтобы от столь эффектной и круглой цифры стоило отказаться. Похоже, сами члены «золотого миллиарда», вняв предостережениям Медоуза и Эрлиха, стараются удержаться в безопасных пределах.

Увы, столь простая и очевидная связь научной теории с повседневной практикой на самом деле отсутствует. Причины, по которым определённый этап развития страны приводит к резкому замедлению роста населения (а то и к его сокращению), заметно сложнее. Они прекрасно изучены на примере множества стран. Весь комплекс этих причин слишком сложен и обширен, чтобы излагать его в столь краткой заметке. Но несомненно одно: ничего общего со стремлением сократить совокупное общественное потребление этот комплекс не содержит.

Каждый член развитого общества стремится высвободить как можно больше времени и сил на повышение личного производства и потребления — даже если эти время и силы приходится отнимать у собственного возможного (но не у имеющегося) потомства.

Если стабильность числа жителей развитых стран не связана с ресурсными ограничениями — может быть, и другие простые рассуждения экологистов более наглядны, нежели достоверны?

Одним из первых поставил этот вопрос представитель другой науки, также по изначальному греческому смыслу своего названия призванной изучать наше жилище — ойкос. Причём не просто собирать знание — логос — о нём, а выявлять управляющие его деятельностью законы — номос.

Против прославленного профессора экологии Стэнфордского университета Пола Эрлиха выступил мало кому известный профессор экономики Мэрилендского университета Джулиан Саймон. Он заявил: раз по мере исчерпания ресурса его цена растёт, то задолго до этого исчерпания наука и инженерия найдут способ заменить его чем-нибудь подоступнее и поэтому подешевле. А чтобы доказательство было нагляднее, Саймон предложил пари: цена любого сырья в ближайшие десять лет упадёт.

Эрлих принял вызов. Тем более что и условия пари были для него крайне выгодны. Он признавался победителем, если за десять лет подорожает хотя бы один из пяти выбранных лично им видов сырья.

Для пари Эрлих выбрал пять металлов — довольно редких и совершенно необходимых. Вольфрам — основа жаростойких сплавов, необходимых энергетике, и керамики для металлообрабатывающих инструментов. Медь — протянутые по миру провода: линии связи, электропередачи, электродвигатели... Никель и хром — нержавеющие стали, защитные покрытия. Олово — защита консервных банок и медной посуды. Всё это отрасли необходимые и быстроразвивающиеся. По мере их роста цена сырья обязана вырасти!

А через десять лет Пол Эрлих вынужден был публично заплатить Джулиану Саймону $10000 за проигранное пари. И никто из экологистов более не рискует этот вызов принять. Подвёл их технический прогресс.

В момент заключения пари цены всех выбранных Эрлихом металлов росли. Поэтому инженеры искали способы обойтись без дорогого сырья. И нашли.

Режущий инструмент теперь состоит в основном не из карбида вольфрама, а из корунда: окись алюминия составляет чуть ли не десятую долю земной коры, входит в любую глину, её запасов хватит миру на миллионы лет. По этой же причине алюминий потеснил медь из проводов. В системах связи медь сменило стекловолокно (сырьё — обычный песок). Слой олова на консервных банках стал тоньше в десятки раз — защиту их ныне обеспечивают прежде всего синтетические лаки. Усовершенствованы способы нанесения хромовых и никелевых покрытий: они стали плотнее — значит, можно их делать тоньше. Да и сплавы выработаны новые, с меньшей долей вольфрама, никеля, хрома.

Конечно, этих металлов на Земле не стало больше (разве что никелевые месторождения нашлись новые). Но потребляют их куда меньше. И цена соответственно упала. Не помогла Эрлиху даже инфляция, как раз в десятилетие знаменитого пари весьма ощутимая: выбранные им металлы подешевели намного заметнее бумажных денег.

Экспорт невозобновляемого сырья всегда кажется привлекательным именно в расчёте на его подорожание по мере исчерпания. Но ещё ни разу расчёт не оправдался. И судя по работам Саймона, не оправдается и впредь.

Между прочим, технический прогресс подвёл не только Эрлиха. Социальная программа кандидата в президенты Чили Сальвадора Альенде Госсенса была феерически щедра именно в расчёте на подорожание меди (Чили располагает чуть ли не крупнейшими в мире её запасами). Но медь начала дешеветь вскоре после избрания Альенде. А отменить щедрые посулы социалист во дворце ла Монеда, подпираемый слева коммунистами из правящей коалиции, не рискнул. И за три года довёл страну до такого разорения, что даже дисциплинированный генерал Аугусто Пиночет Угарте не выдержал и 11-го сентября 1973-го возглавил первый за добрую сотню лет мятеж чилийской армии — иначе андскую республику разорвала бы в клочья гражданская война.

Сходные последствия имела и ставка на другой вид сырья.

Вскоре после чилийского мятежа очередная война на Ближнем Востоке (6–24-го октября 1973-го) вызвала арабское нефтяное эмбарго и — как его следствие — фантастический взлёт цен на нефть. Тогдашнее партийное руководство СССР воспользовалось удобным случаем для отмены уже начатого регулируемого перехода к рынку (так называемой косыгинской реформы, впоследствии воспроизведенной Дэн Сяопином) и предпочло затыкать дыры в экономике пачками нефтедолларов. Их хватало и на пушки, и на масло. СССР добился не только качественного, но и количественного паритета с западным миром по всем основным видам вооружений, а импорт продовольствия и продукции лёгкой промышленности едва ли не превосходил собственное производство.

Но перестройка западной экономики на энергетическом направлении заняла те же десять лет, что и в пари Саймона. К началу 1980-х годов автомобили, сделанные за пределами социалистических стран (те получали нефть из Тюмени по бросовым ценам), потребляли горючего раза в три меньше, чем накануне Войны Судного дня. Усовершенствованная теплоизоляция зданий сократила более чем вдвое расходы на отопление. Всех урезаний добычи в странах ОПЕК уже не хватало не то что для обгона инфляции, но даже для сохранения номинальных цен. И СССР пришлось возвращаться к перестройке экономики. Но уже не в плавном косыгинском режиме, а в обвальном горбачёвском и даже шоковом гайдаровском — иначе нельзя было наверстать упущенное под нефтяным наркозом время.

Попытка самих арабских стран выстроить на сырьевом экспорте экономическое благополучие выглядит сравнительно успешной. Но главная причина этого успеха — как раз в том, что их лидеры (в отличие от советских) помнили о конечности любого сырьевого бума. Поэтому немалая доля арабских нефтедолларов инвестировалась в ту самую западную экономику, которая в разгар нефтяного кризиса казалась задыхающейся в его тисках. И нынешнее процветание аравийских шейхов обеспечено уже не ценами на нефть (они с учётом инфляции почти вернулись к уровню начала 1970-х), а дивидендами от долгосрочных инвестиций.

Так что исторический опыт пока явно не подтверждает панические предсказания экологистов. Ресурсы Земли в обозримом будущем вряд ли ограничат развитие человечества. По крайней мере уже сейчас нет сомнений в том, что население планеты можно увеличить ещё в несколько раз, ничуть не снижая его жизненного уровня.

Более того, пару десятков миллиардов человек можно обеспечивать на современном североамериканском или западноевропейском уровне уже при существующих технологиях и объёмах производства. Достаточно напомнить, что сельскохозяйственное производство в развитых регионах искусственно сдерживается и вырабатывает в несколько раз меньше, чем может — но и этих скромных результатов более чем достаточно для пропитания доброй половины человечества: немалая часть Азии, Африки и Латинской Америки кормится в основном продовольственной помощью из богатых северных стран.

Правда, экологисты уверяют, что столь высокая урожайность достигнута крайне дорогой ценой — разрушением плодородия почв. И в нашумевших книгах вроде «Проклятия плуга» живописуют пыльные бури в США в 1930-х годах (в разгар Великой депрессии) и на советской целине в конце 1950-х (обернувшиеся голодными очередями конца 1963-го).

Впрочем, сами аграрии учли столь печальный опыт задолго до того, как о нём заговорили публицисты. Безотвальная обработка почвы, связующие и структурирующие добавки, выращивание на всяческих отходах калифорнийских красных червей с последующим внесением в почву продуктов их жизнедеятельности — вот лишь немногие из агротехнических приёмов, вошедших в практику по чисто экономическим причинам, без всяких пожеланий экологов.

Собственно, и задолго до всех этих технических чудес люди не только уничтожали, но и создавали почву. Чуть ли не наивысшая в мире урожайность достигнута в Нидерландах. А ведь само это название — Низинные земли — указывает на происхождение здешних сельскохозяйственных угодий. Чуть ли не вся страна лежит на бывшем морском дне, осушавшемся сотни лет и только плотинами защищённом от губительных наводнений. Всё здешнее плодородие — дело рук человеческих. И признаков убывания рукотворного плодородия тут отродясь не наблюдалось.

Конечно, все эти технологические чудеса требуют немалой энергии. Знаменитые нидерландские ветряные мельницы в большинстве своём не мололи зерно, а двигали водоотливные насосы. Почвообразующие гели — плод тонких и энергоёмких химических технологий. Удобрения — особенно азотные — и вовсе можно считать своеобразным энергоконцентратом. И всё те же экологисты утверждают: по меньшей мере один ресурс — энергия — всё же ограничивает благосостояние человечества.

Политические игры вокруг поставок нефти из Персидского залива, казалось бы, подтверждают эту точку зрения. Если малейших местных угроз хватает для всемирного подорожания самого ходового топлива в разы — о каких отдалённых перспективах можно думать?

Но даже энергетика вовсе не так зависит от ближневосточных капризов, как принято считать. Например, технология термоядерного синтеза давно уже доведена до уровня, допускающего создание эффективных промышленных установок. При ценах порядка $20–30 за баррель нефти они пока неконкурентоспособны. Но если цена поднимется ещё раза в два, строительство всевозможных токамаков станет весьма желательным. Не говоря уж о том, что при таких ценах будет выгодно добывать нефть из множества месторождений, сегодня малорентабельных. Да и уголь станет привлекателен.

Правда, общая выработка энергии на Земле не должна превышать 1 % от мощности попадающего на планету солнечного излучения — иначе температура поднимется до уровня, угрожающего серьёзными климатическими сдвигами. Но до этого предела «золотой миллиард» может разрастись раз в сто. Не говоря уж о том, что замена сжигания ископаемых топлив развитием ядерной энергетики сократит концентрацию парниковых газов в атмосфере — следовательно, и предел мощности земной энергетики можно отодвинуть по меньшей мере до 1.5–2 % от солнечной мощности. А практически все возобновляемые энергоресурсы представляют собою перераспределение уже имеющейся энергии. ГЭС, ветроэнергетика, солнечные батареи питаются, в сущности, непосредственно от Солнца — так что их развитие никак не подогревает Землю, и эти мощности можно наращивать хоть до всех 100 %. То есть до реального экологического предела земной энергетике так далеко, что теория «золотого миллиарда» здесь ни малейшей опоры не находит.

Конечно, безудержное использование любого ресурса — даже возобновляемого — способно породить немалые проблемы. Но решение всех этих проблем найдено уже давно. Причём решение чисто экономическое. Как только потребление некоторого ресурса начинает превышать его прирост, он становится дефицитным. Следовательно (при отсутствии политических популистских барьеров), обретает цену. И обращаться с ним приходится разумно.

Хрестоматийный пример — лесное хозяйство Финляндии. Когда стало ясно, что экономическая опора страны под угрозой, была введена плата за каждое вырубленное дерево. И соответственно компенсация за каждое выращенное. В результате сегодня в стране выращивается куда больше лесов, чем вырубается. Причём качество новых насаждений заметно выше, чем дикорастущих деревьев (чего в других местах пока не добились). Да и вырубленные деревья перерабатываются полностью, до последней опилки. Вероятно, когда в России наконец откажутся от популистской иллюзии бесплатности и введут разумные расценки на чистую воду, проблема Байкальского целлюлозного комбината, уже почти полвека вызывающая бурю экологического негодования, тоже решится практически мгновенно.

Впрочем, некоторое зерно истины в экологической панике найти можно. Ресурсы планеты действительно ограничены, и расходовать их надо с умом. Но это вовсе не значит, что надо все эти ресурсы запереть в сундук и выбросить ключ. Сократить потребление природных богатств можно только развитием экономики. А развивать её можно, лишь расходуя эти богатства.

Можно, конечно, и не развивать. Вернуться к природе, как призывают всё те же экологисты. Только желательно перед этим припомнить некоторые подробности жизни на природе. Например, легендарную грязь европейского позднего средневековья — неизбежное следствие сведения на топливо большинства лесов континента. Опустошительные эпидемии, прекращавшиеся только по исчерпании человеческого материала — их и впредь вряд ли удастся предотвратить (а тем более прекратить) без высокоразвитой тонкой химической технологии и биотехнологии. Практически повсеместный кариес — сколько ни смейся над нынешней рекламой зубной пасты, а дедовские средства вроде жевания ароматических смол дороже, но явно не эффективнее. И, наконец, обобщающие итоги множества подобных мелочей, которые можно было бы перечислять ещё очень долго: за XX век общая численность населения Земли выросла вшестеро, а продолжительность жизни в развитых странах — вдвое. Реализация предложений экологистов может действительно вернуть поголовье человечества к миллиарду. Только можно ли будет назвать его золотым?

Например, из всех источников парниковых газов их больше всего пугает уголь — источник углекислоты. Хотя метан — не только основной компонент природного газа, но и основной продукт брожения всевозможных бытовых и сельскохозяйственных отходов — задерживает инфракрасные лучи раз в 30 эффективнее. Но газодобытчики борются с угольщиками — и первыми догадались приманить экологистов на свою сторону. Теперь те призывают заменить угольные ТЭС газовыми просто потому, что на единицу энергии при сгорании газа выделяется куда меньше углекислоты. Хотя утечки газа при добыче практически компенсируют эту разницу.

Главным врагом экологисты считают ядерную энергетику. Хотя все АЭС мира — даже с учётом чернобыльской катастрофы — выбросили радиоактивности меньше, чем выработавшие столько же энергии угольные ТЭС. Потому что отходы работы АЭС тщательно улавливаются. А как перехватить золу, перед подачей в топку размолотую вместе с углём в тончайшую пыль? И летят в воздух мельчайшие частицы обычных горных пород, содержащих тот же уран и продукты его распада, так пугающие нас в тщательно изолированных реакторах.

Так что руководствоваться рекомендациями экологистов по меньшей мере рискованно. Собственно, вряд ли кому-нибудь из серьёзных политиков это неизвестно. Не зря эти рекомендации пускаются в ход только тогда, когда это кому-то очень уж выгодно.

Например, химический концерн DuPont, разработав новый класс хладагентов, обнаружил, что они по ряду основных показателей — от эффективности в холодильниках до цены — заметно хуже давно освоенных и массово выпускаемых во всём мире фреонов. Немедленно вокруг очередного сезонного снижения концентрации озона над Антарктикой развернулась, мягко говоря, бешеная истерика — мол, весь озон разрушают атомы хлора, высвобождающиеся из фреонов. Даже если бы это было правдой, то роль фреонов была бы анекдотически мала по сравнению с реактивной авиацией, не говоря уж о вулканах. Но кто прислушивается к учёным, если их советы не приносят немедленной прибыли? Классические фреоны запрещены. Мир переходит на новые дюпоновские химикаты, признанные безопасными просто потому, что их недостатки пока толком не изучены. А концентрация озона колеблется в прежних пределах.

Если легенду о «золотом миллиарде» политики поминают всуе уже лет тридцать — значит, она тоже кому-то выгодна.

Если бы борцы с привилегиями «золотого миллиарда» и впрямь желали блага своим народам, они нашли бы для этого множество способов. Например, те же нефтяные шейхи располагают достаточными средствами для обеспечения процветания не только своих стран, но и всего арабского мира. Да и внутри каждой страны хватает неравенства, устранимого вполне доступными приёмами. Причём всё это можно обеспечить не благотворительными подачками, а чисто экономически. Просто потому, что каждый человек имеет всего один рот и целых две руки. То есть вполне в состоянии заработать и на собственное пропитание, и на благо ближнего своего. И сравнительно скромные вложения в обучение, переобучение, создание рабочих мест всегда возвращаются сторицей. Надо только действовать разумно, а не ссылаться на принципиальное неравенство «золотого» и прочих миллиардов.

Концепцию «золотого миллиарда» иной раз формулируют просто: этот самый миллиард ворует жизненные блага у всего остального мира. А кто громче всех кричит «держи вора»?

Правитель далеко не всегда может помочь своим подданным. Зато возможности мешать им почти неисчерпаемы.

Зачастую даже не по планам самого правителя. Тот же Саддам вряд ли желал своему народу экономической блокады. Наоборот, он надеялся обеспечить иракцам такое же процветание, что и у соседей. Для этого и пытался завоевать нефтепромыслы соседнего Ирана. А потом — не отдавать долги столь же соседнему Кувейту, эту саддамову войну щедро финансировавшему. Только чуть не рассчитал грозный багдадский вор.

Конечно, далеко не всегда ошибки политиков столь учебно-показательны. Просто в современном, бурно и непредсказуемо меняющемся, мире политику несравненно легче ошибиться, чем действовать удачно. Собственно, не только политику — просто ошибки политиков сказываются несравненно шире и масштабнее, нежели прочих смертных.

Признавать же ошибки неохота никому. Куда приятнее объяснить их непредвиденным и непреодолимым стечением обстоятельств. Но и такое объяснение не слишком убедительно: даже если конкретные обстоятельства непредсказуемы, можно по крайней мере подстраховаться на всякий случай.

А вот ссылка на чужую, враждебную, волю практически беспроигрышна.

Вот почему так популярна легенда о «золотом миллиарде». Она прекрасно объясняет любые неудачи всего остального мира. И любой правитель, опасающийся неудачи (а кто её не опасается?), радостно поддержит столь надёжный и популярный громоотвод.

Подобные громоотводы существовали всегда. Почти весь XX век прошёл под знаком печально знаменитой (и разоблачённой уже в 1920-х годах) фальшивки неудачливого русского поэта Нилуса² «Протоколы сионских мудрецов». В XIX пугали масонами (зачем не допускают на свои заседания посторонних?). Вторая половина XVIII века — эпоха Просвещения, и иллюминаты (деятели Просвещения) считались организаторами всех заговоров и мятежей (хотя даже Великая Французская революция, действительно начертавшая на своих знамёнах лозунги иллюминатов, была порождена глупостью и жадностью самой правящей верхушки страны).

Правда, все эти пугала были сравнительно немногочисленны. Да вдобавок и не располагали достаточными силовыми инструментами не только для достижения приписанной им цели мирового господства, но даже для элементарной самообороны. Истребить «золотой миллиард» несколько сложнее. Поэтому, собственно, фетва (приговор по духовным вопросам) Усамы бин Ладена и предписывает создать «исламскую ядерную бомбу». Приговор этот приведен в исполнение Пакистаном, готовился к осуществлению (по слухам, довольно успешно) Ираком, может свершиться в Иране… А сам бин Ладен научился довольствоваться средствами попроще — от надувных лодок со взрывчаткой до пассажирских авиалайнеров.

Собственно, любая легенда такого рода опасна прежде всего именно тем, что на основе ложных исходных данных человек почти неминуемо приходит к ложным действиям. Если кто-то безосновательно убеждён в том, что другие для него опасны, он сам становится опасен для других.

Новая же легенда ещё хуже старых, ибо взывает к худшим — и, к сожалению, распространённейшим — человеческим чувствам — жадности и зависти.

Прицельно грабить иллюминатов было бессмысленно. Они были ничуть не богаче других дворян своего круга. Так что если и пострадали в революцию, то лишь за компанию.

Призывов к ограблению масонов также было немного. Хотя в число этих поборников само- и взаимосовершенствования и входят в основном люди состоятельные — но ничем особенным в этом плане не выделяющиеся.

Разве что сионистов считали если не владельцами, то по меньшей мере главными распорядителями основной части финансовых капиталов мира. Поэтому еврейские погромы всегда сопровождались грабежами. Но по большей части бесполезными — реальные евреи, в отличие от сочинённых Нилусом мудрецов, всегда жили ничуть не богаче других людей своего круга.

А вот миллиард жителей развитых стран потому и назван золотым, что экономическое и культурное развитие страны невозможно без роста жизненного уровня каждого её гражданина. Богатство современной экономики бросается в глаза жителей отстающих стран буквально на каждом шагу.

И, к сожалению, далеко не всякий при виде этого богатства проникается желанием также разбогатеть. Просто потому, что для этого надо ещё и работать. Куда проще заняться тривиальным грабежом. Особенно если богатство соседей по планете в лучших большевистских традициях объявлено награбленным.

Впрочем, грабёж — далеко не единственное, что можно сделать с чужим добром. Тем более, что далеко не всегда чужое идёт впрок. Какая польза в крестьянской избе от фортепиано? Как перетащить в пустыню уже построенные небоскрёбы?

Правда, на подобные случаи давно придуман рецепт, бытующий у разных народов в виде почти идентичной легенды:

Явился бедняку бог и сказал: «Я услышал твои молитвы и увидел твои беды. Ты заслужил награду. Проси чего хочешь. Но не только ты терпелив и благочестив. Поэтому всё, что дано будет тебе, дано будет твоему соседу — и в двойном размере». Бедняк взмолился: «Господи! Вырви у меня глаз!»

Конечно, так рассуждает далеко не каждый. Но любителей подобного самопожертвования всегда хватало, чтобы чёрная зависть была признана одним из ключевых мотивов деятельности человечества в целом.

Более того, реальное влияние подобных людей несоразмерно велико по сравнению с их числом — и тем более с их умением. Чтобы обвязаться смесью динамита с гвоздями и пойти взрываться на дискотеке или в универмаге, особого искусства не нужно — нужны только глубокая ненависть к человечеству и полная уверенность в бесполезности собственного дальнейшего существования. Но один такой патологически неверующий в себя неудачник способен унести с собой десятки — или даже, как 2001.09.11 в Нью-Йорке, тысячи — людей, чьи личные успехи он считает личным оскорблением.

Впрочем, далеко не все неудачники губят собственную жизнь. Губить других, оставаясь неуязвимым, куда приятнее.

Фраза Гая Юлия Цезаря «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме» вошла в историю потому, что её автор стал в Риме первым. Но это удаётся не каждому — просто потому, что Римов куда меньше, чем людей.

Ну что же, как видно из слов Цезаря, деревень заметно больше, чем Римов — значит, и вершинок, на которых так приятно сидеть (сколь бы остры они ни были), заметно больше. В немалой степени отсюда, между прочим, проистекли недавние парады суверенитетов: кровавый раскол Югославии, мирный развод СССР, бархатный раздел Чехословакии.

Но всё-таки хочется считать свою вершину самой высокой.

Для этого проще всего опустить всех, над кем вершина вознеслась. Саддам, возможно, ещё и потому так легко переносит блокаду своей страны, что на фоне всенародной нищеты его личная роскошь — не столь уж заметная по общевосточным меркам — выглядит совсем уж заоблачной. Да и гринписовцы в большинстве своём далеко не беднейшие люди на свете, и ударят предлагаемые ими рецепты в первую очередь не по богатейшим странам, а как раз по всем остальным — те потеряют последнюю надежду разбогатеть.

Правда, сколько ни срывай плодотворную почву вокруг персонального холмика — в мире останутся вершины, и впрямь уходящие за облака. Причём иной раз по соседству. Израиль и Палестина — мелко нарезанные и плотно переплетённые клочья одной и той же древней Иудеи. Одна и та же пустыня, одни и те же мелководные ручейки, одно и то же море, одно и то же жаркое солнце. Но граждане Израиля трудятся — и процветают. А среди палестинцев хоть сколько-нибудь благополучны только те, кто хоть как-то работает на экономику Израиля. Да ещё, конечно, те, чьими руками распределяется помощь, выпрашиваемая у всего мира под предлогом нищеты. Может ли какой-нибудь Ясир Арафат или шейх Ясин, выросший на потоках благотворительных денег и разоряющий ради них собственный народ, терпеть у себя под боком столь неопровержимое доказательство собственной лидерской несостоятельности? Естественно, подобные деятели во всём мире радостно называют «золотой миллиард» источником всех бед и требуют его истребления. Хотя в этом случае, между прочим, иссяк бы тот самый поток благотворительности, который вращает турбины их демагогии.

Впрочем, теория «золотого миллиарда» опасна не только силовыми последствиями. С ними развитый мир уже не раз справлялся. И справится впредь. Ведь варвары ничего не придумывают, а лишь паразитируют на чужих находках. Поэтому всегда отстают.

Куда страшнее, что эта теория консервирует варварство и отставание.

Все уже помянутые примеры технического прогресса, не раз уже преодолевавшего природные препятствия — прежде всего плоды человеческого разума. Чтобы эти плоды приносить, разум должен прежде всего верить в их возможность.

Чуть ли не полвека назад написан замечательный рассказ о том, как военные убедили группу физиков, что некий гениальный одиночка изобрёл антигравитацию, но погиб при испытаниях — и физики действительно изобрели систему, давно считающуюся образцом невозможного. Рассказ этот не столь уж фантастичен. Глубокая вера в возможность некоторого достижения — лучший двигатель на пути к нему. Хоть в науке, хоть в спорте, хоть в искусстве…

Теория «золотого миллиарда» убеждает в ограниченности возможностей человечества. Следовательно, многие из тех, кто мог бы найти пути преодоления этих ограничений, могут просто не задуматься вовремя. И человечество будет двигаться несравненно медленнее, чем могло бы.

Собственно, возможности каждого человека ограничены немногим более, чем человечества в целом. В достаточно развитом обществе, как уже не раз отмечено психологами, человек, ведущий себя, как подобает зажиточному (не швыряющий деньги направо и налево, но и не отказывающий себе в том, что сочтёт действительно нужным, приятным или полезным), и впрямь становится заметно зажиточнее. И вовсе не потому, что начинает выжимать всё возможное из доступных ему ресурсов. А потому, что начинает замечать всё новые ресурсы.

Существует даже немало методик развития в себе ощущения зажиточности и обучения технологиям, позволяющим это ощущение подкрепить реальными достижениями (из этих методик у нас, наверное, наиболее известны и приемлемы книги американского психолога, подписывающегося Сан Лайт — солнечный свет). Эти методики реально работают. И тем самым доказывают, что для процветания одного вовсе не нужно — и даже вредно — грабить другого.

Более того, когда накапливается некоторая критическая концентрация зажиточных людей, их взаимодействие создаёт экономическую структуру, в которой развитие каждого многократно ускоряется. Значит, и концентрация зажиточных стремительно растёт. Всевозможные послевоенные «экономические чудеса» — германское, японское, корейское — становились заметны именно тогда, когда упорный труд каждого создавал эту критическую концентрацию.

Теория «золотого миллиарда» объявляет зажиточность опасной для окружающих. И убеждает каждого, что лично он её скорее всего не достигнет. Следовательно, она тормозит всё общество. Старые «чудеса» она отменить не в силах — но помешать новым, к сожалению, очень способна.

Подобных самореализующихся прогнозов немало. Если непрерывно убеждать страну в грядущей девальвации её валюты — от валюты могут отшатнуться столь многие, что девальвация станет неизбежна (это проделали в 1997–8-м годах российские СМИ под чутким руководством Березовского, чей бизнес от девальвации немало выигрывал, и Гусинского, чьи противники от неё немало проигрывали). Если с первого класса убеждать ученика в его тупости — он скорее всего будет учиться с прохладцей и в конце концов отупеет. Если убеждать человечество, что в его интересах коллективное экономическое самоубийство — самоубийц и впрямь найдётся немало.

Конечно, признать столь обидные причины собственной бедности согласится далеко не каждый. Куда проще разграбить всё, до чего можно дотянуться, и уничтожить всё, что разграбить не удастся. Тем более под благовидным предлогом. Если «золотой миллиард» и впрямь разбогател силовым ограблением всей планеты — значит, расхищение и уничтожение всего им созданного можно счесть разоружением опасного противника.

Между тем реальная опасность «золотого миллиарда» ещё меньше, чем сионистов или иллюминатов. Просто потому, что войти в его состав не сложнее, чем стать, к примеру, тем же масоном. Хотя, конечно, и не проще. Страны, как и люди, становятся развитыми ценой многолетних разнообразных усилий.

Причём усилия эти должны быть разумно направлены. А это, как ни странно на первый взгляд, значит, что основную роль в выборе направления должен играть не властвующий центр, а рынок. Трудами выдающихся советских математиков академиков Владимира Михайловича Глушкова и Леонида Витальевича Канторовича (лауреата Нобелевской премии по экономике) давно доказано, что единый центр в принципе не может обработать всю информацию, необходимую для принятия во всех звеньях экономики оптимальных решений. Более того, другой лауреат той же премии австриец Фридрих Август фон Хайек показал: единому центру не под силу не только обработать, но даже и просто собрать эту информацию. Для оптимального поведения экономики в целом каждое звено её должно самостоятельно принимать решения и самостоятельно отвечать за их последствия. А это и означает рынок.

Сверхвысокое напряжение всего китайского народа в эпоху предложенного Мао Цзэдуном «большого скачка» привело лишь к экономической катастрофе. Мао со всеми своими советниками не смог учесть и тысячной доли реальных потребностей современного развитого хозяйства, а потому рывок на немногих понятых им направлениях закончился разрывами тонкой и хрупкой ткани экономики. Наверное, именно с учётом этого печального опыта один из ближайших сподвижников Мао, Дэн Сяопин, через пару десятков лет, уже после смерти вождя, снял со страны большинство партийных экономических ограничений и предоставил её рынку развиваться почти свободно. Результат не заставил себя ждать.

Все истории экономического успеха развивались примерно по одной схеме: развитие свободного рынка и жёсткая политическая воля государства, отсекающая большинство препятствий этому развитию. Препятствия могут быть очень разнообразны — от общинного землевладения (с ним боролись ещё в средневековой Англии, не говоря уж о России времён Столыпина) до избыточных социальных обязательств государства (их сокрушали Пиночет, Тэтчер и Гайдар). Потому и политические усилия оказываются иной раз так велики, что за ними не видно главное, на что эти усилия направлены. И неудачливые подражатели реформаторам начинают бороться не за свободу рынка, а, напротив, за вмешательство государства во все экономические решения. С неизбежными при такой всепроникающей активности разрушительными последствиями.

Итак, заказчики и поборники легенды о «золотом миллиарде» — прежде всего политики, путающие решительность с суетливостью. А жертвами её оказываются не только все, кого угораздило оказаться под контролем этих неудачников, но и все, кто верит существующему в их интересах мифу.

Древние слова «Повести временных лет» применимы не только к Руси, но и ко всей нашей планете: Земля наша велика и обильна. Может быть, пока ещё рановато говорить о «золотом триллионе». Но золотые миллиарды заведомо могут быть очень многочисленны. И войти в эти миллиарды может каждый, кто отринет и легенду о «золотом миллиарде», и всех, кто в этой легенде заинтересован.

К сожалению, в бумажном издании я допустил распространённую, но от этого не менее досадную ошибку: написал «Qui prodest», т. е. дословно «Кто выгоден». Благодарю Михаила Юрьевича Тюканова, обратившего моё внимание на эту ошибку.

²Ещё одна моя ошибка в бумажном издании — опять же повторяющая распространённое заблуждение. Как отметил Михаил Юрьевич Тюканов, Нилус — не автор, а только публикатор нашумевшей фальшивки. М.Ю. Тюканов пишет:

Нилус был умеренно успешным религиозным писателем и издателем. Не слишком умный, но лично порядочный страстно-увлекающийся мистик опубликовал, в частности, «Беседы с Мотовиловым» — записки нижегородского дворянина, очень тесно общавшегося с Серафимом Саровским. Эта его публикация имела огромное влияние на царскую семью и императора лично. Это и стало важнейшим фактором при выборе публикатора.

«Протоколов» он, разумеется, не писал — ни стилистически, ни интеллектуально это было ему просто не доступно. Чья точно это работа, до сих пор достоверно не установлено, известно лишь, что руководил ею Пётр Рачковский, в те годы руководитель заграничной службы охранного отделения. Возможно, он сам и скомпилировал текст. Затем «Протоколы» были опубликованы в кишинёвской газете «Знамя» известного погромщика Крушевана. Но нужен был более авторитетный публикатор — им и стал Нилус.

Адресатом этой публикации был, разумеется, Николай. Был шанс, что он поверит Нилусу — как поверил его же публикации «Бесед с Мотовиловым». Тем более, что Николай лично был настроен весьма антисемитски. Это ограничило бы влияние на него тех государственных деятелей (в том числе и в охранке и жандармском корпусе, где была ещё сильна зубатовская линия на реформы), которые настаивали на эмансипации евреев — хотя бы из чисто прагматических соображений, с целью увеличения благосостояния империи и ослабления влияния на евреев революционных идей. В этом провокация не удалась — император нашёл аргументы зубатовцев более убедительными и отнёсся к этому подлогу с негодованием, объяснявшимся, помимо всего прочего, ещё и оскорблением императора от попытки манипулировать им.

Первое подробное расследование подлинности «Протоколов» провели жандармы (конкуренты охранки) по распоряжению Столыпина. Они и предположили первыми, что основной источник — Рачковский. Потом это доказал знаменитый охотник за провокаторами Бурцев. Поэтому-то все бурные предреволюционные годы «Протоколы» никак не фигурировали — не ссылались на них ни во время дискуссий по делу Бейлиса, ни во время бурных думских дебатов об еврейской эмансипации. Новую жизнь им придали лишь многочисленные послевоенные публикации — немецкие, американские (Форда, в частности) и др.

Золотые миллиарды

Пределы роста

Сырьевое пари

Экспорт сырья бесперспективен

Земля — не автобус; она резиновая

Энергетические границы

Cui prodest¹

История громоотводов

Первые в деревнях

Психологическое самоубийство

Как стать богатым и счастливым

Своею собственной рукой

Золотые миллиарды

Пределы роста

Сырьевое пари

Экспорт сырья бесперспективен

Земля — не автобус; она резиновая

Энергетические границы

Cui prodest1

История громоотводов

Первые в деревнях

Психологическое самоубийство

Как стать богатым и счастливым

Своею собственной рукой

Cui prodest¹